Боевая форма - Страница 13

– Твой кодекс – дело рук кучки бюрократов. Небось, писали его кисейные барышни, которые сами никогда и носа не высунули в космос. Им бы только пудрить нам мозги, раз у самих пороху не хватает. Так что смелее, Прамод!

– Но, Роджер, та древняя война велась с применением разрушительных технологий. И если это бомба, оставшаяся с тех времен, то не исключено, что она таит в себе заряд, способный уничтожить целиком всю систему.

Роджер снисходительно усмехнулся:

– Послушай, Прамод, уж я в этом кое-что понимаю. И тебе не стоит об этом забывать. Я ведь пять лет отпахал в ледниках, работая с ядерными зарядами. Уж в чем-чем, а в них я разбираюсь. Уверяю тебя, никакая бомба таких размеров не причинит нам вреда с расстояния в десять миллионов кликов – даже высококлассный термоядерный заряд типа «феникс». Наша тыква слишком мала. Поэтому не трусь, все будет нормально.

Бешван замахал руками, пытаясь перехватить инициативу:

– Погоди, Роджер! Выслушай меня. Лучше вспомни о Молоте, голубчик. И ребенку известно, к чему это может привести.

Тут Роджер кивнул в знак согласия.

– Это точно, про лаовонов все помнят, как их вытурили из нашей части Галактики. Конец Тирании! И с тех пор дела пошли на лад. Даже для них самих, скажу я тебе. По крайней мере с тех пор, как империя распалась, у них появились разные виды государственного правления.

– Согласен, Роджер, для нас это стало благом, но ведь Молот!.. Он запросто превращает звезды в сверхновые. Абсолютное оружие против любых жизненных форм, привязанных к своему солнцу.

– Да, вот только Звездный Молот имеет несколько километров в длину и столько же в высоту. А эта наша тыква? На что она годится? – Выражение лица Бешвана вывело Роджера из себя, и он нетерпеливо фыркнул: – Ну ты сам подумай, мы улетим за двадцать миллионов кликов, если тебе мало десяти. Да на таком расстоянии ни одно из известных ядерных устройств не представляет для нас опасности. Мы пробьем в этой штуковине отверстие и пронаблюдаем, что будет дальше. Если она не взорвется, мы вернемся и разберемся, в чем дело.

– Не по душе мне все это, Ксермин, – продолжал упираться Бешван. – Это как раз то, о чем говорит кодекс. Откуда мы знаем, что у этого предмета внутри, что он вообще представляет собой и какого подвоха нам ожидать.

– Если ты думаешь, что там внутри что-то живое, то можешь не беспокоиться – оно будет мертво, когда мы к нему приблизимся. Мы эту штуковину проколем насквозь. Я хочу, чтобы она была вскрыта в вакууме, это получше всякой стерилизации.

– А что, если это произведение искусства, какое-нибудь бесценное сокровище, – остаток давно исчезнувшей цивилизации? А ты предлагаешь его взорвать?! – не сдавался Прамод.

Он поднял руки вверх, чтобы оградить себя от презрительного взгляда Шивы. Сможет ли он выдержать груз вины, который собирается взвалить на свои плечи. Как он сможет жить дальше, если навлечет на себя скверну духовного падения?

– Если это произведение искусства, тогда мы выручим за него хорошие деньги.

– Но что будет, если эта тыква разобьется вдребезги?

– Компьютер уверяет, что это маловероятно. Поверхность имеет кристаллическую природу, но внешний рисунок столь сложен, имеет столько бороздок и трещинок, что это, скорее всего, лишь тонкий поверхностный слой. Внутри, под ним, должно оказаться что-то более пластичное, поэтому микрозаряд только лишь пробуравит дыру, через которую наружу выйдет воздух. – Ксермин помахал пультом дистанционного управления, а затем похлопал им себе по ладони. – Мы уничтожим любую дрянь, что может сидеть там внутри, очищающей силой абсолютного вакуума.

– А вдруг эта штуковина все-таки взорвется?

– Ну, тогда плакали наши шансы стать основателями династии финансистов. Нам придется довольствоваться лишь скромной ролью обычных толстосумов, а не финансовых магнатов.

Однако Бешвана вновь одолело сомнение.

– Но ведь нас могут засечь?

– Ну... – Ксермин на минуту задумался, а потом покачал головой. – А чего им искать в наших краях? Тут поблизости нет ни одной мало-мальски крупной планеты, а значит, любителям астрономии с Саскэтча некуда обратить свои любопытные взоры. Да и от самого Саскэтча мы слишком далеко. – Плотно сжав губы, Роджер покачал головой. – Нет, мы находимся слишком далеко, чтобы нас случайно обнаружили. Но если даже это бомба или какая-нибудь боеголовка, оставшаяся от той древней дурацкой войны... – Ксермин усмехнулся. – Слушай, Прамод, ты можешь себе представить, что лягушки двинулись на медуз? К тому же прошло черт знает сколько лет! Я говорю к тому, что если это и в самом деле что-то вроде бомбы, то наш первейший долг уничтожить ее! Если же нас засекут, мы скажем, что случайно пролетали мимо, а она возьми и взорвись. Мы же понятия о ней не имели и слыхом не слыхивали, пока она не взорвалась.

Бешвана по-прежнему одолевали сомнения. Однако он понимал, что, если это и в самом деле произведение искусства или изделие инопланетной технологии, находка принесет им солидный куш. По возвращении в Ноканикус они с Тилли могли бы позволить себе безбедную жизнь. Предел их мечтаний – это собственное поместье, сотня квадратных миль пространства в каком-нибудь шикарном мегахабитате.

Прамод всю жизнь мечтал о поместье в одном из марварских хабитатов. Превосходные постройки, воссоздающие облик древней Индии, электронные роботы вместо неприкасаемых и сорок квадратных километров на человека. Он заведет себе белую кобылицу и будет кататься на ней по своему парку. Тилли построит Тадж-Махал, а он – Красный Форт. Они при жизни превратятся в легенду – супружеская чета, сумевшая вырваться из экономической ссылки на приграничной планете, чтобы затем вознестись в избранное общество индуистской общины Ноканикуса. Прамод считал, что осквернил себя, связавшись три года назад с Роджером Ксермином, и все три года бесконечно терзался этим. Но продолжать гнуть спину на задворках саскэтчской колонии, пусть даже в роли управляющего лесной плантацией, было для него смерти подобно.